Пройдёт ещё несколько месяцев, и большой жилой массив деревянных домов, который находится почти в центре Братска и ограничен улицами Южная, Мира, Подбельского и Комсомольской, прекратит своё существование. Останутся только административные здания и несколько домов, которые не попали в федеральную программу переселения из ветхого и аварийного жилья. Братск обновляется.
Но это не просто старые дома, а свидетельство жизни нескольких поколений горожан. В истории нашего города это, пожалуй, уже второе «большое переселение». Первое было, когда уезжал перед затоплением «старый Братск».
Дома в районе автостанции на улице Южной были построены за три года (с 1960-го по 1962-ой). Дома на улице Комсомольской строились в разные времена. Основная часть - также в 1960-62 годах, но отдельные здания стояли здесь уже в 1957-м году, а некоторые достраивались и в 1965-м. Для того времени это были не самые лучшие, но, в целом, неплохие здания. А для некоторых братчан квартира в этом районе была мечтой.
Это сейчас их называют «деревяшки». А когда-то именно эти дома были «свидетелями» появления нашего города. Например, в 1957 году, когда строился первый дом на улице Комсомольской, еще только началось перекрытие Ангары. Только представьте себе: для первых жителей улицы Южной ещё не существовало понятия «Братское море», поскольку заполнение водохранилища началось только в 1961 году. В 1962 году, когда этот микрорайон уже был построен, началось строительство Братского алюминиевого завода. А самый молодой дом на Южной – ровесник первой целлюлозы, сваренной на БЛПК.
Времена менялись, и вместе с ними, словно живой организм, менялся Братск. Иногда - не в лучшую сторону. В «деревяшки» стал переезжать, мягко скажем, особый контингент жителей. В общем-то, только в этом жилом массиве практически на каждом столбе висят объявления (иногда и по два сразу), начинающиеся словами: «Помощь нарко- и алкозависимым». Но всё же основная часть жителей этого района – обычные рабочие люди.
Почти все жильцы этого микрорайона уже покинули свои дома. Когда на улице темнеет, ходить здесь жутковато (да и не очень разумно) – некоторые здания уже обесточены, в некоторых горят 1-2 окна, где-то воет собака, и стучат от ветра не закрепленные оконные рамы.
Некоторые дома, умирая, напоследок порвали внутри себя трубы
Иван из тридцати одного года своей жизни ровно тридцать лет прожил в доме на ул. Южной, 13«а» и сейчас вместе с отцом забивает оконные проемы стенками от шкафов. Они - последние, кто выезжает из этого дома.
- Я, конечно, не помню, как мы сюда переехали из общежития на улице Курчатова, но вся моя жизнь прошла здесь, вместе с братьями и сестрами. Они сейчас живут в своих квартирах, а мы вот впятером переезжаем на улицу Янгеля. С тяжелым сердцем. Жалко очень. Хотя жить, конечно, в этом доме больше нельзя. В новой квартире уже были. Что сказать… Пока непонятно. Дом необжитой, совсем чужой, но жильё, в общем-то, понравилось. Из старой мебели берём только самое необходимое, то, чем ещё можно пользоваться. Всё ненужное оставляем здесь, а пластиковые окна отдаём нашим знакомым, - говорит Иван.
Кто-то пытается сделать бизнес на б/у стеклопакетах.
Судя по количеству заколоченных окон в микрорайоне, попытка удачная
- Конечно, здесь у нас первый этаж. Зимой холодно, - вступает в разговор отец Ивана. - Но там первым делом двери менять нужно, они там, как из картона. Зачем вообще их надо было ставить такие? Все же сразу меняют, ставят свои. Строители деньги зря потратили.
Дом на улице Южная, 13«а» пуст, но открытыми остались только несколько квартир.
Возле некоторых домов уже снуют непонятные и подозрительные личности. Впрочем, и автора этого текста, не зная истинных целей, тоже можно причислить к ним. Непонятные личности слишком нервно отвечают на вопросы и предпочитают сразу, без разговоров, удалиться.
Некоторые жильцы оставили мебель и оставили открытыми двери квартиры
Исключением стал «мародёр» Максим, который на вторжение корреспондента на своё «рабочее место» в доме на улице Подбельского, 16 отреагировал крайне флегматично. Он не бомж и не пьяница, работает водителем, а тут - так… Подрабатывает немного. Максим пояснил, что весь крупный цветмет - краны, вентили, счетчики, «автоматы» и прочее - вынесли до него. Действительно – электрощитовые в доме абсолютно пусты. Максиму достались только обрывки проводов, алюминиевые уголки и прочая чепуха. В сущности, мародёры не наносят брошенным домам вреда. Хотя, конечно, неприятно, когда в твоей квартире бродит кто-то посторонний, пусть даже ты сюда больше и не вернёшься. Поэтому многие закрывают железные двери на все замки. Но, разумеется, это не поможет.
В переселенном доме уже отключены электроэнергия, водоснабжение и отопление,
но канализацию отключить невозможно, потому в доме изрядно попахивает
Обидно, что в новую жизнь люди решили отправиться без книг
Алёна перевозит с улицы Комсомольской, 12«а» свою пожилую маму и вместе с ней ещё четверых прописанных в квартире в новый дом на улицу Янгеля. Переезжать в новую квартиру она не хочет, но в старом доме жить уже невозможно – радиаторы отопления едва греют, соседей почти не осталось.
А вот дома на ул. Комсомольской, 6 и 8 остаются на прежнем месте. По словам жильцов, им отказали в переселении, потому что здания капитально отремонтировали в 1994 году. Семейная пара (оба супруга работают водителями троллейбусов, живут здесь всего пять лет) ремонта не застала. По их словам, откапиталенный 24 года назад дом не слишком отличается от соседних двухэтажек на этой улице. Они купили квартиру здесь, потому что надо было съехать от родителей. Тогда ипотеку брать не хотелось – взяли небольшой кредит, добавили собственные накопления и стали жить отдельно. Но родительский дом на улице Пионерской попал в программу переселения, а их жильё - нет.
Интересно, что стеклопакеты пользуются спросом, а спутниковые антенны - нет.
Но собиратели цветмета доберутся и до них
- Откровенно говоря, немного страшно оставаться в этом «мёртвом» микрорайоне. Сейчас уже бродят какие-то странные люди. А в доме много пожилых людей живёт. Хотя, в целом, наш дом неплохой. Очень тихий. Нам приходится вставать на работу в 4 утра, и после смены очень важно выспаться, а здесь соседи тихие. Неизвестно, попадём мы в какую-нибудь новую программу переселения или нет. Наверное, надо попытаться продать квартиру, пусть даже и недорого, - говорят супруги.
Владимир Сперанский грузит в машину мягкую мебель из своей квартиры на улице Южной, 19«а».
- Я сюда переехал вместе с родителями из барака в Анзеби. Барак №309, как сейчас помню, в 1969 году. Родители мои когда-то приехали строить Братск из Ярославской области. Знаете, уезжаю отсюда с радостью и новой квартирой доволен - там просторная кухня. На старой-то, вот посмотрите - тут и развернуться было негде! Конечно, небольшие, но терпимые по размеру комнаты и всё же новый дом. В теперешнюю квартиру купил новую мебель, а эту отвезу на дачу.
Конечно, с этим микрорайоном связано многое. Вот тополя за окном - видите? Это мы школьниками когда были, сажали их. Вот это здание (показывает на дом на ул. Южной, 17«в») – это бывший детский сад. Вот там и там стояли веранды, и мы туда, уже взрослые, забирались вечером и бренчали на гитаре. Это вообще квартира родителей моей жены, я со своими жил тут рядом, неподалёку…
Владимир Сперанский. Последние минуты на старой квартире.
За окном - тополь, посаженный его руками
Чувствуется, что Владимира Николаевича вдруг коснулась ностальгия, и, как бы оправдываясь перед самим собой, он продолжает:
- Но весь микрорайон переезжает всего в несколько домов на Янгеля. Не скажу, что мы тут жили, как в деревне – друг друга знали и в гости ходили. Но вот, стоишь на балконе и: «Ага, этого мужика я знаю, в соседнем доме жил». То есть, все знакомы, и всё знакомо, не в чужой же город уезжаем, в конце концов, - говорит Владимир Сперанский.
Уезжая, некоторые люди, наверное, по привычке выносят старую мебель, как будто освобождая
квартиру для будущих жильцов. Но жить в этих домах больше никто не будет
