Как и за что дрались подростки Братска в 60-80-х годах прошлого века

7 марта 2020 г. 10:40 76887

Фото: Игорь Верещагин


Быть юношей в Братске 70-80-х годов прошлого века было опасней, чем сейчас, особенно в том случае, если ты бродил по «чужим» районам города. Там тебя могли остановить аборигены, и, если ты не знал лично какого-нибудь местного авторитетного пацана, то запросто мог уйти без денег, с подбитым глазом или разбитым носом. Потому приходилось смотреть по сторонам чуть дальше и внимательней, чтобы быть готовым «сделать ноги».

Подобная ситуация существовала во множестве городов СССР в промежутке 50-80-х годов прошлого века. Больше всего прославились казанские группировки – подростковая банда «Тяп-Ляп» со временем стала крупнейшей ОПГ СССР. В 80-е годы короткая мода на шапки-«петушки», мохеровые шарфы, бритые головы и фуфайки (да, обыкновенные черные «тюремные»/чернорабочие ватники были когда-то самой зыканской одеждой) пришла в Братск именно из Татарстана и Чувашии и быстро сменилась модой на первые куртки-пуховики и манботы-«дутыши».

Но в Братске не было настоящих криминальных уличных банд, а к приходу моды на фуфайки наш северный город уже благополучно переболел делением на районы. Своей ОПГ наш город прославится уже после падения СССР.

Интересно, что в Татарстане были свои причины возникновения группировок, а в Братске - свои. Этих причин было много, и ни одна из них не является самой главной, но предпосылки были общие - комсомол и пионерская организация были слишком крупными, неповоротливыми и формальными общественными институтами, которые эффективно работали с «большими формами» - занимались идеологией, но редко и чаще очень формально снисходили до душ отдельных детей и подростков.

Церковь, разумеется, была под запретом, а молодежные субкультуры, которые могли бы канализировать желание молодых людей быть иными, - тем более. Хотя, в сущности, деление города на «свои» и «чужие» районы уже само по себе было своеобразной молодежной субкультурой, пусть и несколько ущербной.

Константин Голованов, братчанин:

- Я жил в «первачах», и одно из ярких и страшных воспоминаний моего детства – это массовая драка «район на район» в парке между школой №1 и «катамараном» - общежитием на ул. Кирова, 10«а» примерно в 1975 или в 1976 году. Я тогда был ещё дошкольником, но помню, как «большие пацаны», сурово сжимая велосипедные цепи, какие-то палки и армейские ремни с бляхами, огромной, как мне тогда казалось, толпой быстро шли по парку в сторону школы. Вдруг им навстречу с гиканьем выбежала другая толпа подростков. Послышались короткие дикие вскрики и, кажется, хлесткие звуки ударов, а следом почти сразу в парк с мигалками, прыгая на кочках, влетел милицейский УАЗик (сейчас я думаю, что многие из участников драки ему даже обрадовались). Из УАЗика высыпали милиционеры. Все пацаны бросились врассыпную, но милиционеры одного всё же уцепили за рубаху, а второго подняли с земли. Весь вечер во дворе была только одна малышня по песочницам. «Старшаки» прятались по своим квартирам от милиции и заодно показывали родителям, что сидят дома. Став чуть постарше, я притащил с помойки домой велосипедную цепь. И пару раз зачем-то брал её с собой на улицу, даже не приспособив её толком для драки (а надо было один конец цепи на ширину ладони сложить вдвое и плотно замотать изолентой, чтобы эта «рукоятка» плотно лежала в руке). Отец как-то увидел у меня эту ржавую цепь, дал мне пару крепких подзатыльников и отобрал её, конечно. «Ты дурак, Костя, у тебя эту цепь заберут и тебя же ей и от…т», - сказал он тогда, и был прав. Если честно, то было совсем непонятно, как можно драться велосипедной цепью – она постоянно оборачивалась вокруг кулака, который её сжимал, она же гнётся только в одну сторону и медленно разгибается в другую, поэтому, если хорошенько и неправильно размахнуться, можно было запросто ударить себя, а не противника.

Газета «Красное Знамя» от 8 декабря 1965 года

Всё интересное и тайное было именно в неформальных дворовых объединениях. Там слабый становился сильнее, глупый - умнее, трусливый – смелее за счет того, что был частью стихийного подросткового сообщества своего микрорайона. В этом сообществе был другой стиль жизни - совсем уже не детский и, главное, непохожий на скучный распорядок жизни взрослых. На улице были понятные и правильные алгоритмы поведения. Это дома ты был балбес, разгильдяй в школе, но в своём микрорайоне ты уже, допустим, «Сиплый», и твой авторитет даже больше, чем у директора школы, и девчонки смотрят с восхищением. Такую ценную идентичность и статус можно и в драке отстоять.

Аркадий Нестеренко, депутат городской Думы Братска:

- Я родился и вырос в Братске. Конечно же, было деление на районы. Мы же в советское время все были очень социальными, должны были принадлежать к своей группе, к своему двору, к своим футбольным полям, к своей школе. Кстати, именно поэтому районы иногда назывались по номерам школ. Я бы не сказал, что основой деления Братска на районы был какой-то криминал. Здесь, я думаю, был важен страх потери своей группы, страх в чисто антропологическом контексте. Подростки как бы защищали свою территорию. А необходимость принадлежать к какой-то группе и была заложена в идеологии. Книга «Тимур и его команда» как раз и интересна из-за этой романтики общих дел. Другое дело, что каждый понимал эту романтику по-своему.

Мы опросили около двадцати человек в возрасте от 42-х до 56-ти лет и на основе опроса создали карту «пацанского» районирования Братска с конца 60-х по 90-е годы.

Надо обратить внимание на то, что некоторую роль в формировании уличных группировок в Братске играла советская школа. Школы были местом объединения, и микрорайоны «первачи», «пятаки» и «тридцать седьмая» названы именно по номерам школ. Впрочем, «червонцы» - это уже номер микрорайона, «Шанхай» - частный сектор, «зорьковцы» - по названию магазина «Зорька». Пожалуй, только «низы» не имели четкой географии. Многие утверждают, что туда входил только 16-й микрорайон, другие включают в «низы» ещё и 15-й. Некоторые говорят, что сюда входила часть улицы Пихтовой, примыкающей к гаражам.

Алексей Хомченко, дизайнер:

- Помню, как в 1981-1982 годах 21-я школа дралась через дорогу с первой, дрались жестоко, колышками железными, которые остались во дворе от монтажа бордюров. Пробивали ими и головы, и всякие разные части тела. Милиция разгоняла.

Странное название третьего микрорайона «собаководы» (в другой и неправильной интерпретации - «собачники») происходит от того, что на его улицах как нигде много было собаководов. Основной площадкой для выгула собак и тусовки был пустырь у школы №31. Свидетели говорят, что и на драки «собаководы» ходили со своими питомцами. Примечательно, что в 60-е годы именно там проводились первые в городе выставки служебного собаководства.

Газета «Красное Знамя» от 25 июля 1969 г.

Братск до конца 70-х годов был гораздо меньше, чем сейчас – полностью отсутствовал массив микрорайонов от бульвара Космонавтов до Мемориала Славы. Не было, конечно же, 21, 22, 23, 24 и 26-го микрорайонов.

Александр Петрушин, фотограф:

- Одно из основных развлечений и местный «пуп земли» в начале 70-х годов - это каток на стадионе «Металлург» – зимой, конечно, и две танцплощадки - за ДК «Лесохимик» (ныне «Формула») и за театром кукол (сейчас там мебельный магазин, а до театра там был кинотеатр «Юность»). Вот это были места основных молодежных конфликтов. Там и телецентровские встречались, и анзёбские, и со Строителя приезжали. Милиция там всегда дежурила. А в 60-х молодёжь тусила на улице Мира – когда-то это была единственная, так скажем, облагороженная улица в городе. От кольца Мира, от ателье «Обновите» (ул. Мира, 21) и дальше в сторону БЛПК – это вот было место сбора. Потом уже появился «пятак» на Кирова. Это там, где стояли первомайские трибуны, а в будни собирались таксисты, в центре улицы, напротив «Тайги».

Тот самый "пятак".  Конец 70-х или начало 80-х годов, судя по деревьям.  Фото Эдгара Брюханенко (электронная библиотека «Хроники Приангарья»)

Немаловажную роль в делении города на районы сыграл и тот факт, что почти всё население Братска было приезжим, чаще из деревень, и даже взрослым иногда тяжело было найти себя в новом городе, где всё вокруг чужое.

Алексей Кондратьев, журналист, ныне житель Санкт-Петербурга:

- Я жил на Снежной. У нас, во-первых, было жесткое деление на девятую и тридцатую школы. И я реально отхватывал пару раз от «соседей». А еще было такое место - «низы». Это где-то в районе Пихтовой и гаражей. Считалось, что там жили самые «реальные пацаны», и они вели себя соответственно. Помню, были еще «пятаки» - около 5-й школы, там тоже было страшновато ходить. Все это было где-то в середине 80-х годов, но в 90-х закончилось. Сейчас мне кажется, что, чем беднее был район, тем более жестокие были эти места.

В Братске постоянно возводились новые дома, туда заселялись совершенно разные люди, и что-то их должно было объединять. Понятно, что взрослых объединяли заводы, детей – школы и детсады, но этого было мало для полной картины идентичности каждого отдельного человека. Надо помнить, что это было время без интернета и, в сущности, без телевизора – телевизионное вещание в те годы длилось пару-тройку часов и не всегда захватывало внимание. Даже домашние телефонные аппараты имелись не в каждом подъезде дома – всё общение было только лицом к лицу, только с живыми эмоциями, только с настоящими вербальными и невербальными реакциями на слова. Характерно, что типичные интроверты, чувствующие себя комфортно именно вне коллектива, иногда толком о группировках ничего и не знали.

Вот, такая телепрограмма на два дня. Газета "Красное Знамя" 1965 год

Дмитрий Коломиец, инженер:

- А мне кажется, что во многом все эти междворовые разборки были фикцией. Во всяком случае, уже в конце 70-80-х годов. Далеко не вся молодежь участвовала в этой дури. Ну вот у меня был школьный товарищ, который всегда очень боялся попасть на махач* в каком-нибудь чужом районе. От него я узнал о каких-то «зорьковцах» - о тех, кто жил в районе магазина «Зорька» на улице Подбельского. Но вот что интересно - без него я шел себе по улице и шел спокойно, никто меня не трогал. А с ним если пойдёшь, вечно мы от кого-то бегали и нарывались постоянно на эти «патрули». Пару раз нас ловили, и мы отвечали на идиотские вопросы – кого мы тут знаем. А мы никого не знали, но старались отвечать предметно, иногда, как мне кажется, придумывали. Наверное, даже те, кто нас спрашивал, на самом деле этих пацанов с кличками типа «Дюша», «Базиль», «Скиппи»** или «Князь» не знали. Для многих это был какой-то совершенно виртуальный мир, но мы его все равно боялись, как будто он существовал на самом деле.

*Махач (устар.) – драка.

** Кличка «Скиппи» (от англ. skip — прыгать, скакать) происходит от имени главного героя одноимённого австралийского телесериала, который показывали на советском телевидении в 1979 году. Главный герой сериала – кенгуру, который попадал в разные истории. Кому и за что могли дать такую кличку, можно только догадываться (критериев много), но она была распространена среди молодёжи того времени.

Братские молодежные группировки как будто не были настоящими. Вероятно, у лидеров был криминальный опыт, но нам об этом ничего не известно, врать не будем. Подтверждения самому факту существования лидеров тоже не нашлось, тем не менее, явно молодёжью никто не руководил, как, например, в Казани. Судить об этом можно по тому, что у районов не было своей атрибутики, участие в драках не было обязательным (не считая легкого пацанского презрения к тем, кто «не воевал»), не было обрядов вступления в группу. И, разумеется, не было боевых речевок, как, например, в улан-удэнских группировках в 70-е годы*.

*Например: «Наша банда велика, клич хунхузов: «Ураг(?)ша!». Цитируется по статье Н. И. Карбаинова «Эй, хунхуз, куда идешь?! Здесь братва, и ты умрешь!».

Владимир Ващенко, братчанин:

- Родился я в Братске. Вырос в «пятаках», на Курчатова. Воевали с 35-й школой. Драки были, как без этого. Успех - штука переменчивая, тогда многое зависело от численности сторон, возраста, весовой категории, фактора неожиданности и т.п. Музыкальных радиостанций не было, но были радиохулиганы, в их эфире, в основном, звучали Аркаша Северный и прочий жёсткий лагерный фольклор. Были и мохеровые шарфы, и «петушки» с олимпийской символикой, джинсы Мontana, Lee Сooper, Levi's, сигареты «Ньюпорт», портвейн «777», вермуты, водка по 3,62 и по 5,30 рубля. Не было паркура, но мы носились по стройкам, строили плоты и катались по знаменитой Братской луже на Курчатова, тюнинговали свои велосипеды - помните, какие рули мы гнули из труб? Кто посмекалистей и рукастей, делали веломопеды, те, кто постарше, гоняли на мопедах «Рига-12».

Учащиеся ПТУ. Фото Эдгара Брюханенко (электронная библиотека «Хроники Приангарья»)

В начале-середине 80-х годов (1984-1985 г.г., кажется) Братск вдруг накрыло странной модой – молодежь переоделась в черные телогрейки. Как мы уже говорили выше, мода эта пришла из Казани – там «телаги» имели вполне утилитарную функцию, были, своего рода, недорогой зимней бойцовской униформой. В Братске телогрейки носили с некоторой долей щегольства. В 80-е годы такая нарочито простецкая одежда вместе с крайне несуетной походкой носителя, а также джинсами, мохеровым шарфом красно-черной или черно-зелёной расцветки с начёсом (когда-то они были в дефиците), шапкой-«петушком» с надписью Sport была посланием в пространство, типа: «парень я упакованный, но простая пацанская жизнь мне тоже близка, могу и в морду дать». Признаком крутизны было посещение дискотеки «Интер» в ДК «Металлург» (ныне ТКЦ «Братск-АРТ»), но об этом будет отдельный текст. Некоторые школьницы тоже носили «телаги», и это тоже было посланием о том, что «девушка я непростая, и у меня есть парень-хулиган, который постоит за свою чувиху (или «бабу»), если будет надо». Но вообще нападать на парня, который шел с девушкой, было «западло». Спрашивать с девушек за территорию тоже было «западло».

Елена Сорокина, братчанка:

- Часто в первых рядах на махач шли парни с включенными транзисторами, это было очень круто для середины 70-х годов. Девочки махаться не ходили, но мы как-то узнавали, что, например, сегодня вечером наши парни (из нашего и соседних домов) идут махаться. И один раз я такую толпу «наших» видела, они были как раз с транзистором. Мне запомнилось, что на лицах у них не было агрессии, но все были преисполнены важностью момента. Суровые лица были, скажем так.

Центральная пресса никак не освещала проблему драк район на район. Газеты и журналы поднимали только проблемы воспитания. По публикациям юмористического журнала "Крокодил" можно было судить о том, какие темы вообще можно поднимать, а какие не очень важны или "не существуют" 

Серьёзные исследователи молодежных группировок* отмечают эффект колонизации – якобы существование претензий одной группировки на территорию другой. Но на самом деле никто не задумывался, зачем и что именно, например, «первачам» нужно от «низов». В конце концов, допустим, низы «захватили» бы пустырь возле первой школы - что бы они с ним делали вообще? Поселились бы там? Унесли бы эту территорию в свой микрорайон? Интересно, что, несмотря на фактическую ничтожность конфликта, сам он был нешуточным.

*Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. Громов Д.В. Подростково-молодежные уличные группировки как объект этнографического исследования.

Владимир Юрков, предприниматель, бывший участник массовых драк, до сих пор известный по прозвищу «Волкодав»:

- Я ходил в школу в телогрейке и кирзовых сапогах в 1966 году. Но это было от бедности. Потом жизнь стала получше, и одежда поменялась, но, конечно, моду 80-х годов на телогрейки уже не застал – повзрослел. Я как раз с третьего микрорайона, с «собаководов». Бились мы жестоко. Были случаи, когда калечились пацаны, были случаи, когда бились пятьдесят на пятьдесят или даже сто на сто человек примерно. Махались с телецентровскими. Помню, они побили нашего пацана по кличке «Казахстан», он там с девчонкой задружил и попался местным. Ну, мы пошли мстить. А как было? Толпа идёт в микрорайон, и там уже клич кидают: «Собаководы идут!», собираются на битву, потому что знают – месть будет с нашей стороны. Вот тогда мы бились на том месте, где сейчас магазин «Алые паруса» на Янгеля – там тогда куча щебня была и пустырь. Битва была такая, что заборы в частном секторе по ходу драки разобрали - бились на этих палках. Где-то в 78-м году всё это деление на районы стало постепенно угасать. После армии мне, разумеется, уже не до этого было.

Владимир Юрков (на фото чуть постарше времени описываемых событий)

Первый крупнопанельный дом в Центральном районе был построен в 1963 году, к восьмилетию Братска, но город только через 20 лет после появления этого дома приобрёл свой уклад, и примерно в это же время начали исчезать молодёжные группировки. Братск разрастался вширь, население разных районов буквально перемешивалось между собой – те, кто вчера воевал друг с другом, сегодня жили в одном доме. Например, поселок Строитель, где жили, в том числе, и многочисленные «химики»*, советской властью был мудро расселен точечно почти по всему Братску, и со временем город «переварил» (не без труда, но всё же) традиции жизни этих людей, благодаря чему в нем не сформировались «бандитские гетто».

*Так называли преступников, которые были осуждены на исправительные работы без лишения свободы. Осуждённый был обязан жить в спецобщежитии и работать на определенном предприятии.

В целом, субкультура пацанских группировок не оставила после себя какой-то особой материальной памяти. Даже «наскальная живопись» молодых в СССР не имела концепции, в подъездах просто писали всякие глупости – обзывательства, иногда лично-публичные, хамоватые или эротические послания к девушкам. Музыкальное творчество «пацанов» чаще ограничивалось летним вечерним бренчанием на гитаре блатняка, но чаще, кажется, исполнялись дворовые, наивные и немного глуповатые песни: «А ты опять сегодня не пришла»*, «Я ухожу, сказал мальчишка ей сквозь грусть»** и «Белая берёза».*** Но, пожалуй, именно в этой наивности текстов и было пронзительное откровение для подростков, которые только начинали чувствовать что-то, волнующее кровь, что-то совсем взрослое внутри себя. Безусловным хитом 70-х годов была песня «Снова гаснут ночные огни» группы «Новинка» (позже переименована в «Лель») из посёлка Строитель - в сущности, это была тоже дворовая песня, спетая в инструментальной обработке (об этой группе и других мы тоже расскажем отдельно).

*Автор этой песни - не Владимир Маркин, как принято думать, а Геннадий Старков, который написал ставшую народной песню «Колокола» в ноябре 1957 года, когда ему было семнадцать лет.

** Изначально эта знаменитая песня была написана отнюдь не про Афганистан, как уверяют многие. Автор этого текста слышал её ещё в 1977 году. Слова про Афганистан были добавлены позже, а вообще у этой песни неисчислимое количество вариантов.

*** Музыка и слова: В. Трепетцов. Песня написана в 1960 году.

Фото Эдгара Брюханенко (электронная библиотека «Хроники Приангарья»)

В отличие от многих других городов, Братск состоит из трёх крупных районов, некоторые из них в недавнем прошлом вообще именовались «посёлками» - это Падун, Энергетик и Гидростроитель. Падунчане и «энергетические» не припоминают никакого деления на районы, хотя не без гордости упоминают о том, что «инженерный состав «Братскгэсстроя» и энергетики», а, точнее, их дети, никак не могли участвовать в этом безобразии. Упоминают они об этом уже лет 40, даже несмотря на то, что всё вокруг поменялось почти до неузнаваемости.

Александр Евстигнеев, специальный корреспондент телеканала «Россия 1»:

- Я родился в 1980-м, поэтому застал уже зарождающийся криминал 90-х, для советских драк «район на район» был слишком мал. Но в целом расклад был такой. Дети и подростки в моей части Падуна делились не по школам, а по дворам. Мы знали, что вот этот человек - из этого двора, этот - из второго, третьего. Причём дворы были очень чётко очерчены и у нас в голове, и «на территории». В понятие «двор» входил участок, фактически огороженный четырьмя домами, квадрат. Например, мой двор - это были дома номер 23 и 23«а» по улице Гидростроителей, дом номер 9 по улице Хабарова и частично Гидростроителей, 19«а». Кто не жил в этих домах - чужие. К ним было прохладное, настороженное отношение, но без агрессии, без драк.

А вот однозначно опасными были «детдомовские», то есть, воспитанники Детского дома в Падуне. Встреча с ними означала гарантированную попытку у тебя что-то отнять, либо драку. Они были жёсткие, злые, такие классические «малолетние преступники», что объяснимо спецификой их жизненных реалий. Но и с ними массовых драк не было, думаю, просто потому, что мы жили далеко друг от друга. Мы к ним не ходили, они на нашу территорию заходили разве что случайно. Были какие-то абсолютно маргинальные «старшаки», скажем так, трансдворовые, трансграничные. Например, какой-то опаснейший Б*., но он очень быстро сел за то, что убил собутыльника отвёрткой.

*Мы сократили фамилию этого человека до одной буквы, поскольку он и сейчас живёт и здравствует и, кажется, законопослушный человек.

Но Правый берег, видимо, как и центр Братска, тоже не мог похвастать своей интеллигенцией.

Главный инженер управляющей компании Павел Щербаков

- Правобережный район тогда по-пацански делился в четком соответствии с официальными границами районов. То есть, на «гидрачей», которые, в свою очередь, частенько конфликтовали между собой по разные стороны улицы Енисейской, на «45-й квартал» и «Осиновку». Все разборки, драки проходили возле стадиона «Литейщики», сейчас его уже нет. В Осиновке же было хорошее снабжение в советские времена, и народ туда ездил в магазины даже из Центрального района Братска, а нас, подростков, родители иногда посылали в эти магазины. Разумеется, мы пешком ходили. Так вот, если идти через «железку», практически всегда был шанс нарваться на неприятности. Почему-то всегда на этом огромном пустыре в высокой траве были какие-то засады. И поодиночке мы этот пустырь не пересекали – только толпой. Чтобы позаниматься спортом на стадионе «Локомотив», надо было идти только через перекрёсток по тротуару. Я рос в очень строгой семье, хорошо учился в школе, и все эти разборки всё же были мимо меня. Кроме одного случая, когда мы ходили биться с «осиновскими» на место, где сейчас хоккейный корт на Енисейской улице. Это был конец 80-х годов. Шли мы, конечно, с дубинками в рукавах, и с нами были, скажем так, люди, которые будут очень известны в будущем Братска. Но массовой драки не случилось – пару раз кого-то треснули, потом начали выяснять отношения словами.

Важно, что для каждого конкретного пацана вся эта субкультура заканчивалась сразу, как только за ним закрывалась дверь военкомата. После армии уже никто не участвовал в микрорайонных разборках. Человек становился взрослым.

Братск к своим 30 годам тоже повзрослел, остепенился и перестал заниматься глупостями, стал цельным – единым городом, во всяком случае, для молодых. И хотя драки «район на район» к сегодняшнему времени в России почти не встретишь, всё же в интернете можно прочесть об отдельных городах, которые застряли в прошлом веке и никак не могут оттуда выбраться.

Послесловие

Вы прочитали первый текст из рубрики «Неформальная история Братска». Если вам вспомнились другие события или явления, которые когда-то были важной частью жизни города, напишите нам на почту nefhistorybratsk@ya.ru.

Мы просим вас помочь нам написать неформальную и настоящую историю повседневности Братска. Мы ждём от вас и новых тем, и дополнений к уже имеющимся темам. В частности, автор особенно нуждается в историях о городских голубятнях (на ул. Ленина, 40 и на бульваре Космонавтов, 36-38), о братчанах, которые строили в гаражах самодельные автомобили, трактора и даже самолёты (думается, что даже их родственники могут рассказать много интересного), а также очень хотелось бы поговорить с торговыми работниками, которые имели отношение к дефициту, с председателями первых дачных и гаражных кооперативов.

Интересные и содержательные письма (право выбора мы оставляем за собой) мы обязательно (если это потребуется) литературно обработаем и опубликуем. Ваши истории выслушаем по телефону: 8-924-61-33-041. Ваши фотографии обязательно рассмотрим, приехав к вам в гости, лучшие из них (право выбора за нами) откопируем на месте и тоже опубликуем, с указанием вашего авторства.

Пожалуйста, пишите.

 

Что почитать на эту тему?

Художественная литература: Шамиль Идиатуллин «Город Брежнев», Геннадий Михасенко «Неугомонные бездельники».

Научная литература: Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. Российская ассоциация исследователей женской и гендерной истории «Молодежные уличные группировки: введение в проблематику» (2009 г.).

Главные новости:

Последние новости

Все новости

Главные новости:

Как не пропустить важные новости?
Подпишитесь на наши уведомления!

Подпишитесь на нас в соц. сетях: