Российские суды в 2021 году резко изменили отношение к россиянам, желающим списать непосильные долги при помощи процедуры банкротства физлиц. Должникам все чаще приходится доказывать, что они не злоупотребляют правом освобождения от финансового бремени, а на самом деле не имеют возможности вернуть деньги. При этом суд нередко берется оценивать, насколько взвешенным было решение взять кредит, так ли необходимы были человеку деньги или покупка, и нет ли в его действиях признаков злоупотребления. Об этом сообщает информационное агентство «ТК Город» со ссылкой на «Коммерсантъ».
По данным издания, сложившаяся ранее в РФ судебная практика в 2021 году претерпела существенные изменения. Если еще год назад задача доказать, что физические лица, подавшие заявление о банкротстве, могут быть недобросовестными, лежала на юристах кредиторов, то теперь суд все чаще исходит из «презумпции виновности» должника. Таким образом, рядовые граждане, считавшиеся прежде слабой, нуждающейся в защите государства стороной, внезапно превратились в глазах судей в "подозрительных типов".
Стремление власти уличить и наказать потенциального банкрота за малейшие ошибки может повлиять на популярность сравнительно нового механизма банкротства граждан.
Суды стали суровее в вопросах списания долга, прав финансового управляющего в отношении родственников должника, пресечения «банкротного туризма» (так называется стремление физлица добиться рассмотрения иска о банкротстве в том регионе/стране, где ему это выгодно).
Легальной возможностью списать непосильные долги время от времени злоупотребляют (по оценкам экспертов, доля таких дел составляет 3-5% от общей массы). Однако риторика суда при этом может быть разной.
Еще осенью 2020 года Верховный суд разъяснял, что злостное уклонение от долгов не равносильно их непогашению «из-за отсутствия возможности, нерационального ведения хозяйства или стечения жизненных обстоятельств».
Но в 2021 году суды стали отказывать в списании долгов не только тем, кто был уличен в злоупотреблениях и обмане кредиторов, но и тем, кто просто не рассчитал свои финансовые возможности, называя это «недобросовестным поведением должника, принявшего на себя заранее неисполнимые обязательства».
Некоторые суды прямо осуждали граждан с несколькими кредитами, подчеркивая, что они «не были жизненно необходимы». При этом вопросов к банкам, выдавшим новый займ и без того закредитованному человеку, не возникало. Отсутствие у должника работы на момент рассмотрения дела или расходование нового кредита не на погашение предыдущего тоже могли трактоваться против должника. Придираться стали даже к выбору юристов: если человек повелся на рекламу «поможем списать долги с гарантией», его только за это могли признать недобросовестным.
В марте Верховный Суд подчеркнул, что смена прописки накануне банкротства с высокой долей вероятности говорит о недобросовестности должника, поэтому гражданин должен доказать обоснованность и необходимость переезда, а судам нужно тщательнее проверять доводы банкротов. В ноябре Верховный Суд разрешил финансовому управляющему получать сведения о недвижимом имуществе детей должника.
Серьезным прецедентом стало решение Конституционного суда РФ в апреле 2021 года по делу Ивана Ревкова, допускающее продажу единственного жилья должника. Несмотря на то, что речь шла о переезде гражданина из дорогого жилья в скромную квартиру с перечислением разницы в цене недвижимости в счет уплаты долга, это стало своего рода революцией в масштабах страны. Угроза потери единственного жилья стала реальной.
За последние три года число граждан, признанных банкротами, выросло с 44 тысяч человек в 2018 году до 137 тысяч человек только за девять месяцев 2021 года. Не исключено, что такой рост популярности механизма освобождения от долгов мог напугать судей, заставив их забыть о цели закона о банкротстве физлиц - дать человеку шанс освободиться от обязательств и начать «с чистого листа», а вовсе не воспитать финансовую грамотность или наказать за промахи, наивность или безалаберность.
